Способность не иметь необходимости воспринимать все подряд; легче чего-то не слышать и не видеть, чем услышанное и увиденное переработать
Определение
При конъюнктивите воспаляется подобная слизистой оболочка, покрывающая переднюю поверхность глазного яблока, а также внутренняя поверхность век. Глаукома характеризуется повышением внутриглазного давления сверх нормы. При катаракте развивается помутнение хрусталика, который находится за радужкой и зрачком. Тугоухость является симптомом, который связан либо с заболеванием среднего уха, которое проводит колебания с барабанной перепонки, либо с заболеванием звукочувствительных механизмов уха (внутреннее ухо, слуховой нерв и центральная нервная система). При снижении слуха пострадавший без всяких предшествующих нарушений теряет способность слышать. Шумы в ухе: шумы типа шороха, стрекотания, рычания, свиста или даже звучания мелодии являются сопутствующими при заболеваниях уха либо самостоятельными заболеваниями.
Симптоматика
Конъюнктивит: проявляется покраснением, зудом и жжением в глазу, сопровождающимися слезотечением, в инфекционной форме — с гнойным отделяемым. В острой форме глаукомы, давление в течение короткого времени повышается почти пятикратно; возникают сильные боли в глазу, глаз краснеет, появляется нарушение зрения в виде тумана. Катаракта: вследствие помутнения хрусталика затрудняется прохождение пучка света в глазу, в связи с этим снижается способность видеть. К тугоухости вследствие заболеваний среднего уха приводят воспаления оболочек мозга, сифилис, отравления, травмы. Некоторые авторы указывают на то, что длительный шум может вызывать повреждение и гибель клеток внутреннего уха.
Транскультурный аспект и эпидемиология
Глаукома — это наиболее частая причина слепоты в Европе. Примерно 1 % всех людей в возрасте старше 40 лет страдают глаукомой. Различными формами косоглазия в Германии страдают около 3 — 5 % всех детей. Примерно 12 000 жителей Германии слепнут ежегодно вследствие несчастного случая или болезни, 85 % из них в возрасте старше 45 лет. От снижения слуха ежегодно страдают около 12 000 людей, обычно мужчины в возрасте 45 — 55 лет. В одной крупной лечебнице Вены было установлено, что у 60-летних (мужчин и женщин) в 7,5 % случаев имеются хронические заболевания уха.
Обзор литературы
Психогенные нарушения слуха и зрения описывались с психоаналитической точки зрения. Глаз, по мнению Schultz-Zehden (1981), имеет не только функцию восприятия, но и вытеснения. Не заметить того, чего не хочется видеть, дает возможность избирательности в зрительном восприятии и защищает от непреодолимого информационного хаоса. Внезапная потеря слуха — так называемое снижение слуха — обычно обусловливается психической травмой. Кгорр и von Rad (1988) сформулировали патогенетическую гипотезу: на основе предшествующего поражения сосудов внутреннего уха психические перенапряжения посредством острых изменений артериального давления и/или реологических параметров могут привести к гипоксии внутреннего уха и вместе с тем к глухоте.
Пословицы и народная мудрость
В глазах потемнело; голова идет кругом; тоска в глазах; ослепить кого-то; у него глаза загорелись; иметь слепое пятно; с глаз долой — из сердца вон; упасть кому-то на уши (надоедать, докучать разговорами); не могу больше слышать об этом; по уши увяз в работе; в одно ухо влетает, в другое вылетает; пропустить что-то мимо ушей; оставаться глухим к чему-то.
Притча: «Спасительная темнота»
Аспекты самопомощи: развитие нарушений зрения и слуха с точки зрения позитивной психотерапии
Утрируя, можно сказать, что в конечном счете только мозг решает, что будет увидено и как это будет увидено. Из психиатрии нам известен, прежде всего, феномен галлюцинаций. Воспринимается нечто при отсутствии реального внешнего возбудителя органов чувств. Гнев может вызвать у нас на глазах слезы, печаль и горе заставляют плакать — это всем известно, но немногие знают, что внутриглазное давление также находится под влиянием психических факторов, что может привести к закупорке сосудов оттока внутриглазной жидкости, как это бывает и при глаукоме.
Звуки с частотой колебаний, слышимой человеком, могут сознательно или бессознательно выключаться мозгом так, что перестают быть воспринимаемыми. Если это достигается усилием воли, то мы называем это высокой степенью концентрации внимания. Часто это происходит и непроизвольно.
С психосоматической точки зрения участившиеся микротравмы, которые не принимаются всерьез, могут способствовать восприятию всего «в черном свете», «серым по серому» или глухим. Люди, которые не могут хорошо видеть, часто развивают «цветущие» фантазии вплоть до зрительных галлюцинаций, в то время как люди с расстройствами слуха вследствие ограничения контактов чаще склонны к развитию сверхценных идей отношения с параноидными мотивами («кто знает, что там опять про меня говорят!»)
При конфликтах выросшие с такими концепциями люди реагируют преимущественно сенсибилизированной сферой тело/ ощущения («Он теряет слух и зрение»). Существует тенденция отвечать на конфликты и душевные травмы или вытеснять их при помощи специфического участия в этих органах чувств. «С глаз долой — из сердца вон». Говоря словами Groddeck (1961), «Удобнее ничего не видеть, чем перерабатывать увиденное». Другие сферы и способности являются при этом дефицитарными. Вера и доверие базируются у этих людей на собственном восприятии: «Я поверю только тогда, когда увижу/услышу собственными глазами/ушами», — так часто говориться у них дома.
У людей, реагирующих преимущественно в сфере зрения, часто уже в раннем детстве очень ценилось внешнее, видимое: «Раскрой глаза/уши», «Сначала посмотри внимательно», «Сначала послушай». Эмоциональные отношения родителей с детьми часто характеризовались известной физической и эмоциональной тенденцией. У людей с нарушениями слуха очень ценилось послушание. «Послушание» происходит от «слушать». «Кто не хочет слушать, должен чувствовать», — говорилось дома. В общении с другими людьми оптические и акустические ощущения играли большую роль. Концепции типа «Видеть — и быть увиденным» и «Ты уже слышал, что...» стояли на переднем плане.
Терапевтический аспект: пятиступенчатый процесс позитивной психотерапии при нарушениях слуха и зрения
Описание случая: «Та ситуация до сих пор звучит в моих ушах»
Пациентка 52 лет обратилась ко мне за консультацией по совету лечащего ее отоларинголога. До этого она уже успела побывать у психиатра по направлению своего семейного врача, психиатр лечил ее трижды по поводу «параноидных эпизодов». В первом интервью она сказала:
Около двух лет я слышу в правом ухе высокий громкий свистящий звук или несколько свистящих звуков. Эти звуки распространяются иногда и на другие отделы головы, иногда весь мой затылок звенит так, что мне кажется, будто в следующий момент он разорвется! Тогда у меня появляется страх, и я становлюсь все беспокойнее. По ночам я часто не могу спать, когда у меня в ухе свистит, а голова раскалывается...
Терапевт: «Вы только что сказали, что Ваше расстройство началось около двух лет назад. Могли бы Вы поточнее описать, когда появился свист в ухе, где это произошло и при каких обстоятельствах?»
Пациентка: «Это было в воскресенье, вечером 14 февраля 1986 г., после того как мне позвонил один мужчина и сказал, что у моего мужа есть связь с другой женщиной. Это было для меня шоком, я очень разволновалась... Когда я после спрашивала об этом своего мужа, он всегда отвечал, что все уже в прошлом. Но так как у него было уже несколько таких знакомств на стороне, я чувствую себя очень неуверенно...»
Терапевт: «Говорили ли Вы еще с кем-нибудь об этой ситуации?»
Пациентка: «Нет. Мы очень известны в своем городе и не можем допустить, чтобы об этом еще кто-нибудь узнал. Но с моим мужем я тоже не могу об этом говорить, потому что мы очень заняты на работе и он от меня просто отмахивается».
Терапевт: «У меня такое впечатление, что Вы стараетесь решить проблему самостоятельно, держите ее буквально в себе. С этого времени она в прямом смысле звучит у Вас в ухе».
Пациентка: «Когда я об этом думаю, то слышу голос того мужчины по телефону...»
В этот момент я рассказал пациентке притчу «Спасительная темнота». Она спонтанно среагировала: «Также ведет себя мой муж. Он прячет голову в песок, как тот человек ел финики в темноте. Он просто не хочет замечать, что означает его поведение для меня. Мне не остается ничего другого, как решать эту проблему самой. Можете ли Вы себе представить, что постоянно творится в моей голове?»
Терапевт: «Наверняка в последние годы с Вами произошло еще много всего, отчего Вам легче чего-то не слышать, чем перерабатывать услышанное».
Эти слова были для больной стимулом описать еще ряд конфликтов на работе и в семье, прежде всего с ее матерью и детьми. Актуальная конфликтная ситуация еще более драматизировалась тем, что они работали вместе с мужем на семейной фирме, благодаря чему вовлекалась сама по себе бесконфликтная сфера деятельности. Пациентка находилась в состоянии эмоционального перенапряжения. Базовым конфликтом была аналогичная ситуация в детстве: неверность отца. Мать проклинала поведение отца, потому что для нее верность была первейшей основой семейной жизни. Пациентка приняла тогда сторону матери, была солидарна с ней, хотя у нее и было много упреков к матери (та так много была занята на работе, что пациентка почти не ощущала на себе ее заботы), она пыталась таким образом получить недостающее ей внимание и любовь матери. Вследствие этой идентификации с концепциями матери пациентка перенесла те проблемы из своего детства на своих детей и мужа. Когда она узнала, что ее муж имеет внебрачные связи, она переживала это как нарциссическую обиду, которая вновь актуализировала старую проблему внимания и любви. Пациентка не могла вынести эмоционального напряжения, она среагировала психосоматически.
Нам удалось вместе проработать малоконфликтные аспекты ее отношений с мужем. Возникавшие иногда депрессивные переживания сделали терапевтическую работу необходимой. Пациентка рассказала о своем отношении к болезни. Она была готова и способна принять на себя роль пациентки в психотерапевтическом процессе. В связи с сильными страданиями она проявляла все больше интереса к психологическим взаимосвязям в своей ситуации. На этой ступени в психотерапию был вовлечен ее муж. Он был готов принять роль пациента. Нарциссическая обида пациентки, которая вновь актуализировала проблематику внимания и любви из детства, затрагивала актуальные способности усердие/деятельность, время, контакты, терпение и верность. Исходя из отчетливости проблематики была проведена конфликтцентрированная психотерапия. Целью ее было проработать проблематику верности с учетом того факта, что она возникла на фоне проблем общения. Оба партнера были способны, помимо профессиональных отношений, активнее включать сферы тела, общения и фантазии/будущего в их жизненный репертуар. Лечение проходило за 30 сеансов в течение одного года. По окончании терапии оба избавились от беспокоивших их симптомов.
