Реферат по психодиагностике
Лихоманова Е.Е.
Интеллект, как научное понятие и индивидуально-психическое качество.
Уже при определении сущности интеллекта, без чего почти немыслимо установление метода его распознания, мы встречаем известные трудности. Ни одно из многих существующих определений не обладает такой ясностью и не является настолько признанным, чтобы на нем можно было основываться. Так например, один из известнейших немецких психологов профессор Вильям Стерн из Гамбурга, считает сущностью интеллекта быстроту приспособления к новым условиям, между тем как крупный психиатр Циан, профессор философии и психологии в Галле, видит, его сущность прежде всего в комбинационной способности. Кроме этих двух известнейших определений, есть еще и много других, из которых ни одно, однако, не может быть признано вполне удовлетворительным. Это, впрочем, не должно являться поводом к тому, чтобы отказаться, в тяжелом сознании своего бессилия, от попытки экспериментального распознавания одаренности, как особого интеллектуального качества человека. Так и в учении об электричестве мы не обладаем общепризнанным и вполне удовлетворительным определением сущности этого явления, и все же практическом применении его мы достигли феноменальных успехов на основе теоретической гипотезы и опытного исследования. Таким же образом и в психологии мы, не имея вполне ясного представления о сущности интеллектуальной одаренности, сумеем с успехом работать и попытаться определить высоту и качество умственных способностей человека путем эксперимента или другими методами. Применение же полученных результатов в школе и практической жизни убедить нас в том, насколько мы постигли истину, исходя для ее достижения из наших предпосылок и опытов.
Если даже отсутствие ясного представления и не должно удержать нас от попытки разрешить задачу, мы все же должны стараться, прежде чем приступить к работе, уяснить себе некоторым образом важнейшие черты умственных способностей человека и их отличие от интеллекта животных. Как известно, было время, когда понятие «человеческий интеллект» считалось тавтологией; так, во времена Декарта, например, интеллект приписывался исключительно человеку, всякое же действие животного считалось простым рефлексом. Мы обладаем в настоящее время вполне развитым знанием психологии животных и сделали, особенно в последние годы, крупные успехи в этой области. Так именно, во время войны профессором Келлером были произведены опыты в Тенерифе (Африка) над антропоидами, из которых обнаружилось существование значительных интеллектуальных способностей у этих человекоподобных обезьян; при этом у обезьян были замечены даже некоторые творческие способности действия. По сообщению профессора Келлера, наиболее способные в интеллектуальном отношении обезьяны создали себе, например, нечто в роде орудия для срывания бананов, находившихся вне пределов досягаемости. Далее он сообщает, что некоторые из этих животных нагромождали ящики в одну колонну, чтобы таким образом достать себе бананы, висевшие под потолком. Ящики при этом подбирались так, чтобы самый верхний был поставлен большим ребром вверх, ибо только в этом случае бананы могли быть срываемы. Все это, понятно, служит примером действий, указывающих на известную степень интеллектуальных способностей.
Достаточно известны действия и других животных, как например, Эльберфельдских лошадей или Мангеймской собаки, а также исследованного профессором Марбе шимпанзе Бассо. Если даже в отношении Эльберфельдских лошадей, совершивших удивительные математические действия, казавшиеся вначале непостижимыми, и выяснилось впоследствии, что загадочные действия были вызваны очень скрытыми движениями демонстратора, влиявшего этим на лошадей, - то все же следует допустить во всех этих случаях некоторые признаки интеллекта. Мы должны признать, что между умственными способностями человека и животного существует не принципиальное различие, а лишь количественное. Тем не менее, мы можем констатировать одно, а именно: интеллект животных всегда действует в одном направлении – в сторону практической пользы, теоретически же ход мыслей обнаружили до сих пор только у человека. Высшая форма интеллекта высказывается, по-видимому, лишь на этой ступени развития.
Даже в том случае, если мы на практике ограничимся лишь распознаванием интеллекта человека, мы встречаем новое препятствие. Допустим, что все проявления интеллекта во всех степенях его высоты уже изучены или могут быть подвержены изучению, то и тогда проблема распознавания умственных способностей примет форму исследования о возможности интеллектуального развития. Крайне важно поэтому выяснить вопрос, является ли интеллект прирожденным человеческим качеством или же он может быть приобретен.
При разрешении этого вопроса мы вступаем в одну из тех областей философии, где почти никогда не прекращалась борьба мнений, где, как известно, течения непрерывно сменяли друг друга, и где мы можем встретить все градации взглядов, начиная от утверждения, что все в человеке является прирожденным, и кончая предложением, что приобретается извне путем обучения. Не подлежит, однако, сомнению, что в этой области одна крайность также ошибочна, как и другая. Насколько безошибочно, что всякий интеллект нуждается в развитии, настолько же достоверно, что никакое, даже самое тщательное, обучение не в состоянии заменить недостающий интеллект. Достигаемый сложением обоих факторов результат можно сравнить с диагональю параллелограмма (что относится также и к вопросу об успехе человека в его профессиональной деятельности, где играют роль два фактора: природные задатки и обучение), причем эту диагональ мы должны представлять себе воображаемой линией, и на практике перевес будет в одном случае на стороны предрасположения, а в другом – упражнения. В принципе же обе силы принимают участие в умственной работе.
В общем, под понятием интеллекта, являющимся в данном случае синонимом умственной одаренности, мы подразумеваем высшую ступень, или же высший тип умственных способностей. Одаренный человек – то же, что и высокоспособный человек. Мы стоим, таким образом, перед двоякой возможностью дать определение понятия одаренности. С одной стороны, можно допустить, что степень умственных способностей вытекает из того, что отдельные способности индивидуума, как например, память, воображение, сообразительность стоят на большей высоте, чем это обычно наблюдается у людей. С другой стороны, мы можем считать, что высшая степень одаренности есть нечто большее, чем сумма отдельных хорошо развитых умственных способностей, а именно – совершенно самостоятельное умственное качество человека. Во втором случае интеллектуальная одаренность является общим повышенным уровнем, или более яркой окраской всей интеллектуальной жизни человека, охватывающей все отдельные способности и придающей им более высокое качество. Тут, впрочем, следует подчеркнуть, что и в этом случае речь идет лишь об общем характере духовной жизни человека; индивидуум, являющийся в общем духовно-одаренным, может стоять по отношению к отдельным способностям и на менее значительной высоте, чем человек, обладающий некоторыми особыми способностями, но находящийся в общем на низшей ступени одаренности.
В обычном словоупотреблении под понятием «интеллект» также подразумевается повышенный общий уровень интеллектуальных способностей, что в общем может считаться вполне соответствующим и научному определению этого психологического явления. Следует, однако, исходя из понятия о повышенном типе умственных способностей человека, найти отдельные признаки и критерии, которыми интеллектуальная одаренность в вышеприведенном смысле могла бы определяться.
Общераспространенное мнение об интеллекте базируется на наличности некоторых несомненных признаков (что вытекает из цельного, свободного от противоречий взгляда на это умственное качество и может быть по этому принято также наукой), но вместе с тем – и на других признаках, более спорных и противоречивых. Меньше всего разногласий существует в отношении мнения, считающего человека, умеющего мыслить и создавать суждения, - индивидуумом, обладающим умственными способностями в повышенной степени, т. е. умственно одаренным. Лицо, отличающееся самостоятельным суждением, или же оригинальностью и творческим характером своей мыслительной деятельности, не без основания будет всеми считаться одаренным человеком. Итак, по общему мнению, одаренность есть, в сущности, ничто иное, как способность суждения, способность мышления, но особенно к ней относится все то, что считается нами самостоятельностью суждения, оригинальностью, продуктивностью мышления, остроумием и глубокомыслием.
По отношению к другим признакам одаренности существует уже больше разногласий. Если мы будем рассматривать умственные способности человека, начиная с низших и подымаясь вверх до наиболее высоких функций, основывающих в свою очередь на элементарных функциях, то раньше всего мы встретимся с сомнением уже относительно наблюдательности, как критерием при определенной одаренности. Еще более спорным будет мнение о памяти, как о признаке одаренности. Подчас сильная память считается даже противоположностью интеллектуальной одаренности, и человека, обладающего хорошей память, но не имеющего способности суждения, следует с полным правом отнести к разряду индивидуумов с низко одаренным интеллектом. Так же обстоит дело и со способностью воображения. Развитое воображение тогда лишь может считаться признаком одаренности, когда оно принимает характер оригинальной, живой, богатой и творческой фантазии. Нередко относятся к признаком одаренности формальные способности ума, как-то: быстроту и легкость восприятия, и быстроту и легкость суждения, хотя самостоятельно эти умственные качества уже ни в коем случае не могут быть доказательством одаренности, и лишь нарду с вышеуказанными умственными способностями и признаками, они приобретают значения критериев одаренности.
В жизни нами наблюдается два типических вида способностей ума: мыслительная и вообразительная одаренность интеллекта, ибо и творческое воображение основывается на чисто- интеллектуальной деятельности. Но уже простой психологический анализ этих двух основных видов интеллекта докажет нам, что мыслительная деятельность ума, являющаяся высшим признаком одаренности, зависит сама по себе от других, низших умственных способностей или вернее – от других психических процессов. Эти элементарные умственные функции могут быть разделены в свою очередь на два ряда предпосылок и условий одаренности. Во- первых, мы обнаружим такие предпосылки, которые по своей природе являются формальными, т. е. Общими для всех видов деятельности сознания, в которой они принимают участие. К этим качествам относятся: концентрация внимания, навык и умственная живость. Во-вторых, мы найдем материальные условия одаренности, т. е. Качественные функции ума, вступающие в определенные взаимоотношения с одаренностью. К этой группе умственных качеств относятся: наблюдательность, память и воображение.
Уже из этого анализа вытекает, что умственная одаренность может быть объяснена лишь сочетанием всех психических функций, качеств и способностей индивидуума, дающим в результате общий вид человека, одаренного сильным интеллектом.
Наше общее суждение об интеллекте будет, однако, незаконченным, если мы не остановимся на одном психическом явлении, имеющим огромное значение для уяснения понятия об умственных способностях, а именно: на взаимоотношении между интеллектом и волей. Тут прежде всего возникает следующий вопрос: можем ли мы иметь дело с сильным интеллектом у человека, не обладающего волей? Не является ли умственные способности сами по себе лишь задатком к интеллектуальным процессам, скрытой возможностью, требующей содействия воли для того, чтобы быть превращенной в активную силу и достигнуть развития? С другой стороны, существует ли сознательная воля без сильного интеллекта, ставящая ей задачи, выносящая оценки ее успехов и неудач, и дающего ей повод к активной деятельности? Легко убедиться в том, что без работы интеллекта воля остается слепой и становится лишь постольку все более зрячей, поскольку ей руководит развитый интеллект. Лишь сочетание умственной одаренности с сильное волей создает почву для высшего умственного творчества. Мы нередко видим сильно одаренных людей, неимеющих возможности создать кое что из своих больших способностей, ибо слабость воли парализует у них чисто умственную работу. Сплошь да рядом, однако, встречаются в жизни и такие люди, у которых сильная воля односторонне превышает все остальные духовные функции; это – бурные натуры, которым «суждены большие прорывы, но создать ничего не дано», ибо в них отсутствует направляющая и регулирующая сила интеллекта. Односторонние, неприспособленные к жизни «люди науки» с сильно развитым интеллектом так же мало могут влиять на жизнь общества или даже на ход их собственной жизни, как и бурные, импульсивные натуры, отставшие в своем умственном развитии, чья воля обычно бесполезно пропадает в излишней затрате умственных сил на достижение простейших успехов. Тут, так же, как и во взаимоотношении между природным предрасположением и сознательным усовершенствованием интеллекта, наивысший эффект может быть достигнут соразмерным и гармоническим участием обоих факторов в нашей умственной работе: умственных способностей и активной воли.
Мы видим , что чисто психологическое взаимоотношение между интеллектом и волей незаметным образом перешло у нас в вопрос индивидуально-психического, даже практического, свойства. Это происходит от того, что, как интеллект, так и воля, имеют помимо психологического и свое практическое значение. Когда мы высказываем свое мнение об определенном лице, как об умственно одаренном человеке, мы этим указываем не только на определенные психические процессы, происходящие в нем, будь то, скажем, процессы мышления, но вместе с тем мы отмечаем и его индивидуальные мыслительные способности. Это и есть понятие об интеллекте, как об индивидуально-психическом качестве. Таким понятием мы создаем зависимость между данным индивидуумом и его действиями в науке, культуре и искусстве: мы считаем одаренным лишь того человека, который создает в этих областях нечто значительное, своеобразное, творческое.
