Таналанд — это область где-то в Восточной Африке. Через центр Таналанда протекает река Ованга, впадающая в озеро Муква. Рядом с ним находится местечко Ламу, окруженное фруктовыми плантациями, садами и лесным массивом. В Ламу и его окрестностях проживают тупи — племя, занимающееся земледелием и садоводством.
На севере и юге — степные области. В районе Кива, расположенном на севере, живут моро — кочевники, разводящие крупный рогатый скот и овец. Кроме этого, они занимаются охотой.
Таналанд не существует в действительности. Мы изобрели эту страну для компьютерного моделирования ее природы, популяций людей, животных и их "взаимосвязей. Перед 12 испытуемыми была поставлена задача заботиться о благополучии населения Таналанда и всего региона. Им были предоставлены диктаторские полномочия. Они могли разрабатывать и реализовывать самые различные замыслы и осуществлять их относительно последовательно: регулировать деятельность, связанную с охотой; улучшать плодородие полей и фруктовых плантаций; прокладывать ирригационные системы; строить плотины; электрифицировать весь регион или провести механизацию, закупив тракторы. Испытуемые имели возможность осуществлять мероприятия по контролю над рождаемостью, улучшать медицинское обслуживание и делать многое другое. Они должны были шесть раз в любой выбранный ими момент времени получить информацию, спланировать мероприятия и принять решения. С помощью этих шести пакетов мероприятий испытуемые должны были определять судьбу Таналанда в течение десяти лет. Количество возможных мероприятий в каждый из этих шести моментов вмешательства не ограничивалось. Естественно, испытуемые в каждой новой фазе могли учитывать результаты, успехи и неудачи предшествующих фаз, отменять или модифицировать ранее принятые решения.
Ниже представлен результат «управляющей деятельности» среднего испытуемого. Численность населения тупи (земледельцев) сначала возросла, что связано с улучшением питания и хорошим медицинским обслуживанием. Благодаря этому повысилась рождаемость и снизилась смертность населения. Ожидаемая продолжительность жизни в целом повысилась. После первых трех сессий большинство испытуемых уверовали, что в состоянии справиться с проблемой. Они не чувствовали, что своими решениями заложили бомбу замедленного действия. Для них полной неожиданностью оказался голод, практически неизменно разражающийся в последующие годы.
У среднего испытуемого неотвратимый катастрофический голод наступает где-то на 88-м месяце. Правда, проблема не стоит так остро у скотоводов племени моро, находящихся на более низкой ступени развития, как у земледельцев тупи, в полной мере ощутивших последствия искусственного удобрения почвы и медицинского обслуживания. Как обычно, стоявшие вначале проблемы (здесь: обеспечение продуктами питания и медицинское обслуживание) были решены. Однако испытуемые при этом не увидели отдаленных последствий своих действий и вытекающих из них новых проблем.
Положение неизбежно складывалось бедственное, поскольку линейному и асимптотически возрастающему предложению продуктов питания противостоял экспоненциальный рост численности населения. Вначале предложение продуктов питания на основе искусственного удобрения, глубокой вспашки с помощью моторизованных плугов и тракторов явно превышает спрос. Однако численность населения растет вначале медленнее, но потом намного быстрее, чем предложение продуктов питания. Это неизбежно приводит к катастрофе. (Ее можно также назвать «мальтузианской катастрофой». Британский экономист Томас Роберт Мальтус (1766—1834) полагал, что такая катастрофа уготована всему человечеству. Сегодня этот постулат считается ошибочным, что, однако, не исключает возникновения локальных случаев подобных катастроф. См. об этом, например, Birg (1989)).
Бывало и иначе. На примере результатов другого испытуемого мы видим, что стабилизировать ситуацию в Таналанде было вполне возможно. Испытуемый достиг (не без трудностей) стабилизации численности населения и некоторого повышения жизненного стандарта. Здесь не было с самого начала той резко позитивной динамики развития, сменившейся затем негативной, как у большинства участников эксперимента. У этого испытуемого показатели и численности населения и обеспеченности продуктами питания стабилизировались на высоком уровне.
Каковы же были причины успеха и неуспеха? Они заключались не в том, что «хороший» испытуемый обладал некоторыми профессиональными знаниями, отсутствовавшими у других. У Таналанда нет проблем, преодолеть которые возможно только с помощью специальных знаний. Успех или неуспех зависят скорее от определенных «фигур мышления». В системе, которую представляет собой Таналанд, нельзя делать лишь что-то одно. Всегда приходится делать многое одновременно, хочешь того или нет. Доходы от пашен и садов в Таналанде низки, прежде всего потому, что мыши, крысы и обезьяны берут значительные «налоги» с этих доходов. Поэтому желание сократить численность «вредителей» охотой на них и с помощью ядохимикатов было естественным. Сокращение численности мелких грызунов и маленьких обезьян на начальном этапе положительно сказалось на доходах от землепашества и садоводства. Однако одновременно стали беспрепятственно размножаться насекомые, ранее представлявшие собой добычу мелких млекопитающих. Кроме того, лишаются части своей добычи крупные хищники породы кошачьих, что вынуждает их «обращаться» к поголовью домашнего скота. Сокращение численности мелких грызунов и обезьян не только не приносит пользы, но и вредит. Таким образом, игнорирование побочных и отдаленных влияний — одна из основных причин неуспеха, который постиг большую часть наших испытуемых.
Однако есть и другие причины. На рис. 1 показано соотношение трех процессов — «принятие решений», «размышление об общем положении и возможных решениях» и «постановка вопросов». Мы сосчитали количество этих категорий в «мыслях вслух» испытуемых во время шести сессий. Видно, что относительные частоты этих событий изменяются во времени. В первой сессии по частоте явно преобладают «показатели ориентировки», а именно вопросы и размышления о ситуации и возможных решениях. Всего на эти две категории приходится приблизительно 56% всех элементов протокола, около 30% — на непосредственную деятельность по решению, а 14% — на другие категории.
Рис. 1. Решения, рефлексии и вопросы: динамика в течение шести сессий
После первой сессии спектр поведения испытуемых существенно меняется. Относительная частота элементов протокола, касающихся анализа ситуации, становится все меньше, а относящихся непосредственно к решениям — все больше. Испытуемые в течение шести сессий превращаются из нерешительных «философов» в готовых к решениям «деловых людей». Повидимому, они полагали, что с помощью вопросов и размышлений уже получен достаточно точный образ ситуации, больше не нуждающийся в коррекции путем дальнейшего сбора информации или аналитической рефлексии событий. Испытуемые сочли, что в их распоряжении есть методы, необходимые для управления Таналандом. Они ошиблись!
Экспериментальные сессии становились все короче, что отчетливо видно по числу элементов протокола в отдельных сессиях. На рис. 2 представлено среднее число элементов протоколов 12 испытуемых в 6 сессиях. В первой для описания поведения испытуемых в среднем потребовалось почти 50 элементов протокола, а в третьей-пятой сессиях — лишь около 30 элементов. Испытуемые в первых опытах выработали свой стиль взаимодействия с Таналандом и больше не меняли его. Однако их конечный неуспех подтверждает, что уместнее было бы кок раз больше размышлять и меньше делать.
Рис. 2. Число элементов протокола в опытах с Таналандом
Примечательны и следующие феномены у наших испытуемых в Таналанде, если их рассматривать с точки зрения причин успеха и неуспеха. Так, у некоторых испытуемых в проблемных ситуациях наблюдалось определенное переформулирование проблем.
Это происходило неосознанно, просто вкрадывалось в размышления. Например, один испытуемый решил оросить большие пространства степи Нехуту. С крупными затратами был построен канал от реки Ованга, вниз по Нехуту. В самой степи необходимо было создать целую систему более мелких оросительных каналов для распределения подведенной сюда воды. Осуществление этого проекта потребовало больших затрат денег, материалов и рабочей силы. Это вызвало существенные затруднения: то несвоевременная доставка материалов на место, то недополучение запланированных на работы средств и др. В результате испытуемый был полностью поглощен этой проблемой. Сообщения (экспериментатора) о том, что наступил сильный голод и многие жители уже ослабли от недоедания или даже умерли, испытуемый прокомментировал: «Да, да! Однако как обстоят дела со строительством большого обводного канала в степи Нехуту?» О голоде он больше не вспоминал.
Конечно, это лишь отдельный случай! Но так ли это? Параллели с событиями в «настоящей» реальности оказались настолько явными, что нам показалось важным исследовать условия развития подобных процессов.
У некоторых испытуемых проявлялись выраженные циничные реакции на повторяемые сообщения о голоде (к счастью, только компьютерном). Сначала это обычно вызывало смущение, но после тщетных усилий справиться с проблемой испытуемые приходили к высказываниям типа: «Они должны потуже затянуть пояса и думать о своих внуках!»; «Все когда-нибудь умрут!»; «Умирают ведь в основном старые и слабые, а это хорошо для структуры населения!»
Конечно, такие реакции в игровых ситуациях можно считать за дерзко-циничные промахи, которые не настолько серьезны, как кажется. Однако вновь и вновь бросается в глаза параллель с фактическими событиями: беспомощность как побудитель цинизма!
Наряду с реакциями беспомощности и тенденциями ухода среди испытуемых мы обнаружили явно наслаждавшихся «властью» над Таналандом и очень хорошо вжившихся в роль квазидиктаторов. Один из них с устремленным вдаль взглядом полководца приказывал: «50 тракторов на корчевку в южные леса!» И было видно, как в воображении испытуемого поднимались запыленные знамена наступающих на юг колонн тракторов.
Опыт с Таналандом проходил только с 12 участниками и поэтому дал, скорее, обобщенные результаты и почти не заслуживал названия «эксперимент». Нам стало понятным взаимодействие мышления, системы ценностей, эмоций и настроений в организации действия. Мы поняли, что все это необходимо исследовать в комплексе. Параллели с реальными событиями были очевидны:
- действия без предшествующего анализа ситуации;
- неучет отдаленных и побочных последствий;
- неучет структуры протекания процессов;
- методизм: испытуемые уверены в правильности своих действий потому, что не видят отрицательных эффектов;
- уход в беспочвенное прожектерство;
- развитие циничных реакций.
Опыт имел так много общего с «настоящей» реальностью, что мы убедились в необходимости дальнейших исследований реакций наших испытуемых.
"Логика неудачи" Дернер Дитрих
