В предыдущей статье о революционных открытиях в психологии и психиатрии минувшего века мы рассказали о вкладе Зигмунда Фрейда в исследования человеческого бессознательного. Будучи закоренелым материалистом, Фрейд тем не менее не мог игнорировать загадочные и мистические феномены нашей психики, а в одном из писем 1924 года написал: «Если бы я не занимался психоанализом, который теперь уже слишком раскручен, то сосредоточил бы свое внимание на парапсихологических случаях».

Тем самым Фрейд признал, что объяснить феномены сознательного и бессознательного в рамках традиционной, основанной на материализме науки невозможно.

Спустя два года после выхода фрейдовского «Толкования сновидений», в 1902 году, появляется книга великого американского философа и психолога Уильяма Джеймса «Многообразие религиозного опыта», ставшая поворотной для всей мировой науки о человеке. Она была переведена на все основные языки (русский перевод под редакцией психолога С. Лурье вышел в 1910 году) и вызвала острую полемику об истинной природе человеческой психики.

Джеймс привел множество примеров – как из истории, так и из современной ему жизни, свидетельствующих о том, что религиозные видения и озарения – это не причуды поврежденного ума, а реальные события психического мира, требующие внимательного изучения. Через такие случаи, через «поток сознания» можно создать подлинную картину уровней психики, которая явно не ограничивается обыденной реальностью.

Кроме того, Уильям Джеймс привел данные опытов с закисью азота, во время которых люди переживали мистические состояния. Впервые в серьезной литературе был поставлен вопрос о том, что некоторые вещества могут быть действенными катализаторами перехода человека в иные психические реальности.

После смерти Джеймса в 1910 году вокруг его имени возникло немало легенд. Особенную известность получила история про «красную пижаму». Перед своей смертью Джеймс сообщил профессору Хоуфорту, что свяжется с ним из потустороннего мира. Спустя полгода Хоуфорту написала письмо семейная пара из Ирландии, которая сообщила, что во время спиритического сеанса им явился «Уильям Джеймс», дал координаты Хоуфорта, просил с ним связаться и напомнить историю про «красную пижаму». Хоуфорт долго ломал голову, пока не вспомнил, как в молодые годы они с Джеймсом ездили в Париж, где купили в магазине китайские красные пижамы причудливой формы.

Тем временем и в традиционной психиатрии произошли большие изменения. В 1911 году крупнейший немецкий врач и, кстати, учитель Юнга Блейлер предложил коллегам отказаться от термина «раннее слабоумие», которым обозначали целую группу психических расстройств, не связанных с органическим поражением мозга. На основе накопленного материала Блейлер ввел понятие «шизофрения», что в переводе с греческого означает «расщепленный ум».

Психиатры всего мира сразу определили, что именно шизофрения является самым распространенным психическим расстройством. Но уже первые попытки дать какую-нибудь внятное теоретическое обоснование шизофрении и многообразных форм ее проявления показали, что чисто опытным и физиологическим путем это сделать не удастся. Уже тогда многие стали сомневаться, что такие парадоксы шизоида, как галлюцинации, «внутренние голоса», расщепление эго на две и более личности, не могут быть вызваны только нарушением в функционировании клеток головного мозга.

К тому же Блейлер поставил и такой вопрос: является ли шизофрения заболеванием или это особый способ психического бытия? C него начались острые дискуссии о том, что считать психической нормой и психическим расстройством, продолжающиеся до сих пор.

В 1917 году происходят два события, которые по своей значимости являются исключительными в истории и психиатрии и человеческой культуры в целом. Они показали, что психические феномены, которые традиционная психиатрия считала и до сих пор считает проявлением патологии и болезни, на самом деле говорят о многогранности человеческого бессознательного и поразительных целительных возможностях необычных состояний сознания.

Первый случай произошел с крупнейшим реформатором психологии и психиатрии Карлом Густавом Юнгом. Этот случай особенно выразителен, поскольку речь идет не просто о психологе, а о профессиональном психиатре с девятилетним опытом клинической работы.

В 1916-17 году Юнг, проживавший вместе со своей семьей в отдаленном поместье на берегу Базельского озера, часто находился в необычных состояниях сознания. Ему являлись призраки и другие развоплощенные сущности, а зимой 1916-17 года Юнга навещало некое астральное существо, которое, как пишет сам психолог в мемуарах «Воспоминания, сновидения, размышления», представлялось гностиком II века из Александрии Василидом. По утверждению Юнга, именно Василид продиктовал ему мистический текст, который был обнародован под названием «Семь проповедей к мертвым». Даже поверхностное знакомство с этим не поддающимся никакому истолкованию шедевром производит ошеломляющее впечатление.

С точки зрения традиционной психиатрии, Юнг во время создания «Семи проповедей к мертвым» находился в состоянии острого шизоидного приступа, сопровождавшегося галлюцинациями. Но поскольку речь идет о крупнейшем психологе и психиатре минувшего столетия, то случившееся с Юнгом говорит об обратном: о неспособности официальной медицины объяснить мистические феномены психической реальности вне рамок бессмысленных утверждений о патологии и болезни.

Это подтверждается и полной капитуляцией традиционной науки при объяснении так называемого чуда в Фатиме. Речь идет о событиях в португальском городе Фатима, когда трем девочкам было видение Богоматери. Согласно их свидетельствам, Дева Мария должна была явиться пять раз – с 13 июня по 13 октября 1917 года. Каждый раз в Фатиму стекалось все больше паломников, но Богоматерь видели только девочки, остальные же наблюдали необъяснимые небесные феномены.

Наконец, 13 октября 70 тысяч человек, включая журналистов, наблюдали настоящее чудо: появление светящегося диска, который вначале устремился к земле, а потом растаял в солнечных лучах. При этом все почувствовали, как долина, где происходили события, наполнилась благоуханием и свежестью, а впоследствии многие засвидетельствовали, что состояние их здоровья – и физического, и духовного – значительно улучшилось.

«Чудо в Фатиме» до сих пор остается загадкой. Попытки традиционной психологии и психиатрии объяснить чудесное видение как коллективный психоз выглядят нелепыми, поскольку не могло такое количество людей с различным психическим статусом пережить один и тот же галлюцинаторный ряд.

20-30-е годы прошлого века неслучайно называют периодом «открытого кризиса» в психологии. Традиционная наука по-прежнему продолжала изучение человеческой психики в духе материалистической парадигмы, заложенной еще во времена французского Просвещения. Были достигнуты большие успехи в исследовании деятельности центральной нервной системы и биохимии работы мозга, разработаны лекарства для снятия острых психических состояний.

Но уже тогда становилось ясно, что медикаментозное вмешательство только смягчает симптомы расстройств, как бы уводит их в тень, но не помогает основательно восстановить душевную гармонию пациентов. Феномены психики, парадоксы духовного развития уже не могли быть объяснены нарушениями ЦНС органической природы.

Большое значение для пересмотра материалистической парадигмы в психологии имели революционные открытия в физике. Оказалось, что на атомном уровне принципы классической механики Ньютона не действовали. Теория относительности Эйнштейна, подтвержденная опытами, показала, что время не является чем-то определенным, а может под влиянием силы тяготения замедлять свой ход. Последнее открытие заставило многих психологов и психиатров засомневаться в том, что особое восприятие времени, диагностируемое при шизофрении, является показателем болезненной патологии.

В 1927 году в Англии выходит первый перевод на европейский язык «Тибетской книги мертвых», психологический комментарий к которому написал Юнг. Рационалистической европейской культуре был представлен радикально иной взгляд на природу человеческого сознания, согласно которому психическое не находится в прямой и биологической связи с деятельностью мозга. «Тибетская книга мертвых» описывала метаморфозы человеческого сознательного и бессознательного перед и во время смерти, а также посмертные странствия души.

Специалисты по сравнительному религиоведению тут же отметили схожесть описаний «Тибетской книги мертвых» и христианских мистических сказаний, в особенности рассказа о мытарствах святой Феодоры. Так в серьезной науке обозначился интерес к изучению психических феноменов околосмертных состояний сознания и было положено начало новому междисциплинарному направлению, получившему название танатология.

Успехи фашистских движений в Италии и Германии поставили психологическую мысль Запада в полный тупик. Основанная на рационализме все тех же французских Просветителей демократическая идеология без боя уступала свое место в умах миллионов людей взглядам, основанным на обращении к глубинным и древним понятиям, – таким как почва, земля, дух нации и так далее. Попытки последователей Фрейда, среди которых наиболее заметным был отец «сексуальной революции» Вильгельм Райх, объяснить психологию масс проявлением вытесненных в подсознательное сексуальных комплексов и девиаций, оказались безуспешными.

Обращение лидеров и идеологов фашизма к мифологическим основам национальных культур и успех этих обращений говорил о том, что сексуальность не является главной движущей силой человеческой психики, что в ней существуют архаичные пласты, которые при активизации определяют поведение не только конкретного индивидуума, но и больших сообществ.

Предвоенные годы Европа встретила переполненными психиатрическими клиниками, большинство пациентов которых продолжали лечить таблетками и беседами. Богатая публика так же без особого успеха пыталась помочь себе, изливая свою душу психоаналитикам. И мало кто обратил внимание на сенсационное предложение, сделанное в 1940 году выдающимся швейцарским психиатром Людвигом Бинсвингером.

На основе многолетних клинических исследований он пришел к выводу, что так называемые психические расстройства не поддаются какой-либо классификации. Бинсвингер предложил отказаться от понятия «шизофрения» и заявил, что врачи должны работать с миллионами индивидуальных случаев, для каждого из которых необходимо разработать и свою теорию, и свои методы лечения.

Андрей Щербаков